Самый вредный из людей - это сказочник-злодей! (с)
***
Не искать бы нам лишнего. Не искать бы.
У соседей за стенкой, похоже, свадьба,
Бьют бокалы, кричат про горько и кличут Надю,
На балконе телепаются в неглиже.
А тебе бы скорей уснуть, долго спать бы,
У тебя двести восемь дел, ты сидишь в засаде,
Ты устал и не можешь вывернуться уже.
У тебя вот теперь последняя сигарета,
Ты сидишь, как дурак, пьешь чай, вспоминаешь лето –
Речку, руки-в-руки, шуршащие камыши;
Что там помнить, песенка вроде спета,
Только временами, о ноты споткнувшись где-то,
Ты себе нарочно приказываешь: дыши.
Закипела вода в кастрюльке, бурчат сосиски.
Ты не думал, что ты в этой группе риска –
Но всегда остается деленье на М и Ж.
Только про любовь орут уже очень близко.
Ты допил свой чай, подумал – и выпил виски.
За стеной заорали: «Горько!»
А ты – уже.
Не искать бы нам лишнего. Не искать бы.
У соседей за стенкой, похоже, свадьба,
Бьют бокалы, кричат про горько и кличут Надю,
На балконе телепаются в неглиже.
А тебе бы скорей уснуть, долго спать бы,
У тебя двести восемь дел, ты сидишь в засаде,
Ты устал и не можешь вывернуться уже.
У тебя вот теперь последняя сигарета,
Ты сидишь, как дурак, пьешь чай, вспоминаешь лето –
Речку, руки-в-руки, шуршащие камыши;
Что там помнить, песенка вроде спета,
Только временами, о ноты споткнувшись где-то,
Ты себе нарочно приказываешь: дыши.
Закипела вода в кастрюльке, бурчат сосиски.
Ты не думал, что ты в этой группе риска –
Но всегда остается деленье на М и Ж.
Только про любовь орут уже очень близко.
Ты допил свой чай, подумал – и выпил виски.
За стеной заорали: «Горько!»
А ты – уже.
Можно
Рад